Жизнь моя текла по-разному. Были в ней и тяжелые моменты - изнурительная болезнь и ранняя смерть жены, нелады с некоторыми руководителями, непонимание по принципиальным вопросам. Было и положительное: достижения, удачи, профессиональный и должностной рост, высокие оценки труда, уважение товарищей по работе и авторитет у руководства.
1941 год. Закончить десятилетку не удалось. Был мобилизован на строительство моторостроительного завода на Безымянке. Работал и учился в школе, а затем в Куйбышевском авиационном институте, И в годы учебы продолжал работать на заводе, на кафедрах института.
После окончания КуАИ в 1947 г. был направлен на завод «Прогресс». Работал конструктором серийного конструкторского бюро, руководителем конструкторской группы. В 1955 г. был переведен в цех входного контроля (№ 55) на должность заместителя начальника цеха. В 1958 г. завод, в соответствии с постановлением ВСНХ, закончил производство авиационной техники и перешел навыпуск ракетно-космических систем.
Первыми были мощные межконтинентальные баллистические ракеты Р-7 (семерка) разработки ОКБ-1 , возглавляемого главным конструктором С. П. Королевым. К этому времени, на этих ракетах были выведены на околоземные орбиты первый в мире искусственный спутник земли, первый биологический объект - собака Лайка. Наш завод должен был осваивать серийное производство боевого варианта Р-7. Эта задача была непростой даже для многотысячного коллектива одного из ведущих заводов авиационной промышленности, имевшего полувековой опыт авиастроения. Началась подготовка производства для выпуска совершенно новых деталей, узлов, агрегатов и изделий, не выпускавшихся ранее промышленностью страны.
18 марта 1958 г. приказом директора завода В. Я. Литвинова был организован новый цех общей сборки и испытаний ракет. Начальником цеха был назначен М. Г. Перченок, заместителем и начальником отделения общей сборки А. Я. Леньков, начальником отделения испытаний и заместителем начальника цеха назначили меня. В марте-апреле 1958 г. на контрольно-испытательную станцию (КИС) цеха общей сборки были переведены первые опытные специалисты из цеха входного контроля (№ 55) и летно-испытательной станции (ЛИС - ц. 17), ранее работавшие на испытании самолетных приборов и систем. Начальником участка испытаний систем автономного управления был назначен Г. Л. Гринблат, ведущими инженерами-испытателями Н. И. Полунин, Г. Е. Фомин, А. Л. Качанов, А. А. Хохлов, О. М. Лахмастов, Г. В. Рыков. Начальником участка телеметрии - Е. А. Болотов. Начальником участка радиоуправления - В. И. Хизский.
Шло комплектование кадров испытателей. Перед коллективом КИСа была поставлена задача - до конца 1958 года выполнить все работы по подготовке испытательного оборудования и провести испытания двух изделий. Называть их ракетами было не принято, применялись кодовые названия: «изделия», «заказ» и другие. Не просто перечислить трудности, с которыми было сопряжено выполнение этой задачи. Необходимо было в цехе главной сборки построить помещения пультовых для размещения испытательной аппаратуры. Нужно было получить у смежных организаций, смонтировать и отладить испытательную аппаратуру. Необходимо было провести техническую учебу рабочих и инженерно-технических работников, аттестовать испытателей на проведение испытаний. Были разработаны проекты и изготовлена технологическая оснастка. Много труда в эту работу вложила служба подготовки производства цеха, которую возглавлял заместитель начальника цеха Е. И. Замятин, а также работники КИСа, выполнявшие порой самую черновую работу. Параллельно шла организационная работа по подготовке постановлений правительства, решений военно-промышленной комиссии, договоров с предприятиями-поставщиками на поставку бортовой и испытательной аппаратуры. Группы специалистов-сборщиков и испытателей изделий выезжали на ведущий завод в г. Калининград для изучения опыта работы ОКБ-1 и завода им. М. И. Калинина по сборке и испытаниям ракет 8к71. Специалисты-испытатели систем управления, телеметрии, радиоуправления, двигательных установок, синхронизации опорожнения баков и др. изучали эти системы на предприятиях-разработчиках и изготовителях в Москве, Ленинграде, Львове, Харькове, Рязани. В 1958 году специалисты КИСа большую часть времени находились не в Куйбышеве, а в служебных командировках. Сложное было время, месяцами жили без семей, в непривычной обстановке, но молодость переносила трудности стойко, на них не жаловались. Жизнь брала свое, были и памятные минуты отдыха, когда полным составом ходили в театры, кино, играли в волейбол. В Подмосковье мы часто играли с волейболистами милиции. Победы над этой командой привели к тому, что милиция к нам относилась с уважением. После одной из таких встреч, они предложили подвезти наев гостиницу. Когда мы выходили из машины, администрация и соседи по гостинице были удивлены, возник переполох: машина в которой нас любезно довезли, была злополучно известным «черным вороном».
Завод упорно работал над выполнением плана. В декабре 1959 года два первых изделия Р-7 были переданы в КИС.
Нужно отметить, что испытания первых изделий невозможно было бы провести в сжатые сроки, оставшиеся до конца года дни, без активного участия специалистов ОКБ-1 и предприятий-разработчиков и изготовителей бортовых систем и приборов. Активно участвовали в испытаниях представители научно-исследовательского института автоматики и приборостроения (НИИАП), минавиапрома.
Трудно бы нам пришлось без всегда спокойного и рассудительного инженера этого НИИ В. Жозева и вездесущего старшего техника А. Панкова. Но контрольно-сдаточные испытания были завершены, изделия погружены и отправлены на научно-испытательный полигон заказчика.
В январе-феврале 1959 года первое изделие прошло испытания на технической позиции. В конце февраля состоялся незабываемый пуск первой ракеты. Участниками подготовки были члены заводской бригады, и среди них представители нашей контрольно-испытательной станции А. М. Солдатенков, Г. Д. Гринблат, Е. А. Болотов. Помощь ведущих специалистов завода, их знания материальной части были незаменимы. Вспоминается случай, когда А. А. Панков на одном из ответственных пусков в последние минуты автоматического набора готовности к пуску, увидев сбой в работе наземной испытательной стойки, быстро вскрыл крышку блока, отверткой замкнул контакты несработавшего реле и продержал его до набора готовности. Пуск провел вовремя. А. А. Панков был награжден орденом Трудового Красного Знамени. Примеров таких своевременных, порой неожиданных, решений можно привести много. Вот еще один. Работник КИСа А. М.Солдатенков в последствии стал главным конструктором ракеты Р-7 и ее модификаций. В одном из пусков корабля «Союз» с космонавтом на борту, на старте сложилась аварийная ситуация в последние минуты перед пуском. Времени на принятие решения было очень мало. А. М. Солдатенков настоял на введение в действие системы аварийного спасения. Сработала система четко, спасаемый аппарат был поднят над стартом, отведен в сторону и на парашюте опустился на землю. Экипаж был спасен. Это не было забыто. Отряд космонавтов представил А. М. Солдатенкова к присвоению высшей награды Родины. А. М. Солдатенков стал Героем Социалистического Труда.
Но вернемся в КИС. Уже в процессе испытаний первых изделий стало ясно, что технология общей сборки и испытаний, заимствованные с ведущего завода экспериментального машиностроения (ЗЭМ), не пригодна для серийного производства. Во-первых, из-за задержек при передаче изделий со сборки на испытания и обратно по несколько раз за время испытаний (в случае замены отказавших приборов), кроме этого это снижало ответственность исполнителей за выполненную работу, т.к. после испытаний на этих же пневмо-соединенных системах выполнялись работы испытателями сборочных участков. Особенно это проявлялось при выполнении ОТО (общего технического осмотра) изделий прошедших испытания в КИС работниками сборки отдела технического контроля и заказчика. Вновь проводились работы по осмотру внутри изделия.
В начале 1959 года работники КИСа предложили изменить эту технологию. Предложения были поддержаны директором завода В. Я. Литвиновым, главным контролером Ф. М. Заика и районным инженером полковником И. Ф. Киреевым.
Суть новой технологии заключалась в том, что все операции, проводившиеся участниками сборки, после проведения испытаний были переданы и закреплены за работниками КИСа. Расстыковка и стыковка электрических соединений, замена приборов, консервация двигательных установок, операции прокручивания изделий для обнаружения посторонних предметов, ОТО после испытаний, установка съемных принадлежностей, сдача изделий заказчику, закрытие и пломбирование люков выполнялись теперь работниками КИСа. Изделие после передачи на КИС на сборочные участки больше не возвращалось, а поступало на окраску, погрузку и отправлялось в эксплуатацию. Была установлена четкая граница между сборкой и испытаниями.
В марте 1959 года в КИСе был образован участок бортовых работ во главе со старшим мастером Г. Ф. Михальским. Осенью 1959 г. начали проводиться автономные испытания систем радиоуправления (РУ), а затем и испытания системы РУ при проведении комплексных испытаний изделия. В начале эти испытания не проводились в связи с необеспеченностью радиомаскировки. Новая технология прижилась, а в последствии была внедрена и на других заводах. Поэтому 1959 г. можно считать годом освоения серийных контрольных испытаний изделий в КИСе цеха № 15.
Штатные испытания изделий при хороших знаниях схемы, конструкторской испытательной документации и практических навыках у операторов могли проходить четко и не занимать много времени. Так, например, В. Н. Калашников, будучи еще молодым специалистом, довел цикл испытаний одной из сложных систем СОБИС (система синхронизации опорожнения баков) до 17 минут. Но в случаях обнаружения отказов, замечаний, сбоев при проведении испытаний, время испытаний увеличивалось порой во много раз.
Многолетняя статистика подтверждает, что случайные отказы, как правило, не повторяются. Каждый раз приходится начинать исследования, как говорится, с нуля, т.к. причина отказа может быть в самых неожиданных местах, начиная с элементов и технологии изготовления приборов до причин в наземном испытательном оборудовании.
Истинная ценность специалистов-испытателей проверяется как раз при оперативном выявлении причин отказов, анализе версий вероятных причин их вызвавших, в принятии решений по устранению и исключению их повторения.
Помню, много времени тратилось на поиски причин, когда обнаруживалась связь бортовых систем с корпусом - «минус на корпусе». Причины этого дефекта были самыми разными. Так, на изделии 8К71 №2 «минусна корпусе» возник из-за оставленного исполнителем при выполнении работ по сборке центрального блока паяльника. По предложению Н. И. Полунина в наземное испытательное оборудование была вмонтирована сирена. При появлении «минуса» по сигналу сирены в пультовую вызывались все исполнители, занятые на изделии, и общими усилиями устанавливали причину. Только после этого принималось решение о продолжении испытаний.
Наряду с серьезной работой имелись и курьезные случаи. Однажды работала вторая смена КИС. На одном из испытательных пультов работала женщина. Неожиданно военный представитель увидел и поймал мышонка. Затем, решив его показать пультистке, поднес его к ней. На пультистке был гарнитур громкоговорящей связи, связывающий расчет испытателей. Ну и... по всему цеху разнесся неслыханной силы визг, переходящий в вопль страха. Утром мне показали бортовой журнал испытаний. В нем была запись: «Я, такой-то, дата поймал в пультовой мышь. В связи с тем, что это зловредное животное может грызть изоляцию и другие элементы электросхем, что может привести к возникновению дефектов, прошу принять меры». Меры, конечно, были приняты.
Много усилий и времени заняли решения о выяснении причин самоустраняющихся отказов. Такой отказ, раз проявившийся при испытаниях изделий и не повторяющийся при выполнении программы исследования его причины, приводил к тому, что принимались решения снять с изделия все приборы, бортовые кабели, в которых мог произойти отказ. Оставлять их на борту изделия одноразового действия, не установив причины отказа, недопустимо. Если этот отказ повторится при штатной работе изделия в эксплуатации, потери будут несравненно более тяжкими. Но документацией главного конструктора изделия и главных конструкторов систем это не было предусмотрено, что же делать со снятыми приборами, за чей счет ставить вместо них новые? В то время показателей надежности изделия, приборы, системы не имели.
Специалисты завода имели опыт работы с самолетными приборами, получаемыми по кооперации. На заводе существовал входной контроль этих приборов до установки их на самолет.
Документацией главных конструкторов ракет, спутников, готовых комплектующих приборов и систем входной контроль не предусматривался. Потребовался не один год, пока положение о самоустранявшихся отказах, о проведении входного контроля, о введении наработки для снятия приработочного периода и выявления отказов до установки на изделия, были введены в конструктор скую и технологическую документацию изделия и систем.
В этой работе много сделали специалисты контрольно-испытательных станций. Но им уже помогали специалисты вновь созданных конструкторских отделов № 750 (отдел испытаний) и № 731 (отдел надежности).
Необходимость внесения этих требований в конструкторскую документацию подтверждалась систематизированными данными по отказам, собранными и систематически сообщавшимися в адрес разработчиков и изготовителей изделий и систем. Так с 1963 года входной контроль начал действовать и в производстве ракетно-космической техники.
В начале 70-х годов начали появляться первые показатели надежности, вначале приборов, затем систем, а позже и изделий в целом.
Несмотря на недостатки и трудности, КИСы испытывали изделия, они шли в эксплуатацию и выполняли свои функции. Шло серийное производство. По его результатам заводу был поручен выпуск изделий особо высокой надежности. Было создано Положение «ЗКА», включающее дополнительные требования во все этапы создания изделий, начиная с конструкторской документации, производства, контрольных испытаний, транспортировки, подготовки и эксплуатации изделий. Эти изделия получали индекс ЗК, ЗКА.
На одном из таких изделий 12 апреля 1961 г. был выведен на околоземную орбиту космический корабль «Восток» с первым космонавтом Земли Ю. А. Гагариным.
В 1962 году завод начал производство сложных космических объектов, искусственных спутников Земли типа 11Ф61. С увеличением объемов испытаний была реорганизована структура КИС. Были созданы участки испытаний тяжелых ракетоносителей (6-1), средних ракет (6-2) и испытаний спутников (6-3). Участки (6-4) телеметрии и (6-5) радиосистем были общими для всех изделий.
Начальниками участков были назначены Р. Н. Алмазов, Н. И. Максаев, Н. С. Шураков, Н. К. Визгалин, К. Р. Семенюта. Все они были специалистами КИСа.
Из работников КИС выросли и руководители многих подразделений завода и ЦСКБ. Отдел испытаний возглавляли Н. С. Шураков, затем И. Н. Пешехонов. Технологический отдел подготовки испытаний №614 возглавлял К. А. Молокин. Отдел надежности № 750 П. И.Левашкин. Цех входного контроля № 55 В. И. Лахмастов.
Филиал № 3 ОКБ-1 стал самостоятельным предприятием одним из известнейших создателей ракетно-космической техники, центральным специальным конструкторским бюро во главе с генеральным конструктором дважды Героем Социалистического Труда академиком Д. И. Козловым. Этим КБ разрабатывались все более сложные изделия ракетной и космической тематики. Это были объекты 11Ф69, 11Ф624 все более сложные и совершенные аппараты для исследования космоса. Усложнялись объекты и наземная испытательная аппаратура. Так, на изделиях типа 11Ф624 были установлены сложные БЦВМ, в испытательное оборудование введены управляющие ЭВМ. К началу освоения изделия 1 1Ф624 из состава цеха № 15 был выделен цех № 44, начальником которого был назначен Н. И. Максаев, и КИС, который возглавил Ю. Н. Поздеев. Позже был построен экранированный корпус, в котором был размещен контрольно-испытательный цех № 217 (КИЦ). Первым его начальником был В. И. Калакутский, выходец с участка 6-3. Так в процессе развития и совершенствования контрольно-сдаточных испытаний, совершенствовалась и организационная структура испытательных подразделений.
Именно КИЦ стал наилучшей формой организации подразделения для контрольных испытаний собранных изделий. При таком разделении функций испытаний и сборки обеспечивается не только технологическая и административная самостоятельность, но и наиболее объективные условия испытаний. В соответствии с требованиями документации главного конструктора, работа КИСа контролировалась представительством заказчика. Но это контроль особого рода. Сама логика испытаний заставляет не формально играть в сдачу-приемку, предъявил-отклонил, а работать, как говорится, в одной упряжке. Нами практиковалась совместная техническая учеба, разборы нештатных ситуаций при испытаниях, совместный анализ причин отказов и качества испытательной документации. Между представителями заказчика и работниками КИСа всегда существовало доверие и профессиональное взаимопонимание. Много труда, опыта, знаний отдавали испытаниям заместитель районного инженера Ю. Ф. Волостнов, старшие представители заказчика
И. Н. Морей, В. И. Толстопятов, Б. А. Корнеев, В. П. Ласкин, О. К. Садовский, В. Г. Мастеровенко и другие.
В ближайшие годы заводу предстоит освоение новых, еще более сложных и совершенных изделий и их модификаций. Цеху № 212 предстоит освоение нового носителя с гордым названием «Русь». Для КИСа этого цеха это новая задача. Системы изделия и ИПЭО (испытательно-пусковое электрооборудование) будут выполнены на современной элементной базе. В их составе будут электронно-вычислительные машины (ЭВМ) и системы автоматических испытаний и диагностики. Есть полная уверенность в том, что испытатели КИЦов и КИСов завода справятся и с новыми задачами.
Во время подготовки этого материала мне как-то задали вопрос, что же я чувствую, вороша дела прошлых лет.
Для человека, который привык сдерживать чувства, насколько это удавалось, вопрос трудный, но ответить на него я должен. Это, прежде всего, чувство благодарности всем сослуживцам, с которыми мне довелось участвовать в испытаниях, за их добросовестный труд, искреннее товарищеское отношение друг к другу. Сожалею, что не смог назвать многих и многих сотрудников, которые достойны того. Не покидает меняй чувство вины перед семьей, родными, близкими, друзьями, которым уделял внимания явно недостаточно.
Не хочу оправдываться, но заверяю, что в течение всей жизни старался как можно больше пользы приносить людям, да и себе, а главное - нашему общему делу.