далееКогда мы проходили комиссию и поняли, в каком деле нам предстоит участвовать - слетать на спутнике! - мы все загорелись это идеей. Молодые ведь все ребята, 24-25 лет, как могло быть иначе? "Глаза полны решимости, в голове ни одной мысли",- есть у летчиков такая шутка. Конечно, все, кто попал в отряд, хотели лететь первыми - что мы, туда пришли в очереди, что ли, стоять? Был бы один двадцатиместный корабль - все бы двадцать человек сразу и полетели! Была бы возможность сразу запустить двадцать одноместных кораблей - каждый был готов в полет! Такой вот был настрой… Думаю, Сергей Павлович Королев не случайно решил, что в состав первого отряда должны войти молодые летчики. Насколько я знаю, он с самого начала предполагал, что мы все не по одному разу слетаем. И потом часто говорил нам: "Обживайте корабль, давайте замечания. Вам работать, вам летать"… Автобус, в котором мы с Юрием Гагариным приехали на стартовую площадку, или "нулевку", некоторое время там и стоял - рядом с ракетой. Потом примерно за полчаса до старта мы поехали на пункт связи "Заря" - тогда на космодроме наблюдательного пункта еще не было. А с пункта связи шли переговоры с космонавтами - 12 апреля эта связь с бортом пилотируемого корабля заработала впервые… Я снял скафандр еще в автобусе. Вместе с остальными слушал голос Юрия с орбиты. Потом генерал Каманин меня подозвал и говорит: "Давай, иди, собирайся, сейчас полетим в Куйбышев". Второпях я забыл на космодроме свою летную куртку - так она на память кому-то и осталась. В Куйбышев мы прилетели часов в двенадцать, наш самолет приземлился на аэродроме завода "Прогресс". Мы стояли прямо на летном поле - даже перекусить не отлучались. Самолет из Энгельса ждали не очень долго. Юрия сразу окружили большие военные начальники. А я был кто? Старший лейтенант. Но все-таки через толпу пробился к Юрию, мы обнялись. Я спросил: "Как невесомость?" . Он ответил: "Все нормально"… Расселись по машинам, поехали. Я не мог понять, каким чудом куйбышевцы успели узнать о том, что за вереница легковых машин едет по улицам заводского района. И толпы, которые мешали нам ехать, по правде сказать, меня раздражали: почему не дают проехать? Чего шумят-то? Я переживал из-за Юрия, ему необходимо было отдохнуть, надо было скорее добраться до места. А мы ехали очень медленно. Помню, какой-то парень швырнул свой велосипед под колеса одной из наших машин - чтобы кортеж притормозил, чтобы увидеть Гагарина… Я действительно тогда не понимал, что произошло, и понял, что случилось что-то необыкновенное, наверное, только в Москве, на Красной площади - когда увидел это море людей, всеобщее ликование… Все это свалилось вот так, сходу. Чем мы занимались раньше, вроде было понятно. Готовились! А на Землю вернулись - тут все оказалось по-другому…
… Юрий Гагарин осторожно спустился с самолета по приставной лесенке - немного неуклюжий в своем голубом космическом комбинезоне и высоких ботинках. Ступил на летное поле, увидел в толпе знакомые лица - генерал Каманин, Герман Титов - и, наверное, впервые за этот долгий день ощутил: вот теперь все по-настоящему закончилось. Час назад в Энгельсе было двадцать пять градусов жары, а в Куйбышеве было прохладно, по аэродрому тянул зябкий весенний ветерок, и теплый шлем, который дал ему врач Виталий Волович, оказался очень кстати. И снова тысячи людей - все, кто мог прорваться на летное поле с двух заводов, авиационного и ракетостроительного, оказались там. Сотрудники местного КГБ буквально выдирают Гагарина из толпы, и примерно через полчаса он наконец попадает в тот самый маленький домик на берегу Волги, на 1-ую дачную просеку. Майор Виктор Яковлевич Стрельцов охранял Н.С. Хрущева, когда тот приезжал на открытие Куйбышевской ГЭС, других советских руководителей. 12 апреля он занял пост у комнаты, где отдыхал Юрий Алексеевич.
размещено с согласия автора
Полетаева В.В. © 2001